Экс-форвард киевского “Динамо” и сборной Украины ровно пятнадцать лет назад на стадионе Stanford Stadium в Сан-Франциско установил абсолютный рекорд всех чемпионатов мира. И пусть пять мячей, проведенных Саленко в ворота команды Камеруна, были оформлены в майке российского “триколора”, это уникальное достижение можно считать отчасти заслугой отечественного футбола.
– Впервые в жизни пять мячей в одном матче забил еще в Кельне, на традиционном турнире среди 16-летних, — вспоминает Олег. — Помнится, еще получил там какой-то индивидуальный приз. А через несколько лет повторил это достижение на Мемориале Гранаткина, когда мы со счетом 7:1 обыграли сборную Швеции. А команда у скандинавов была очень приличная, в ней наверняка засветился кто-то из будущих призером ЧМ-1994, но мы в то время об этом не знали. Каждый верил в свою звезду, а загорелись не наши, а шведские.
ГОЛЫ НА ЗАКАЗ И НИГЕРИЙСКОЕ НАВАЖДЕНИЕ
– В памятном матче с Камеруном четыре мяча вы провели с игры, еще один — с “точки”. Уверенным исполнением одиннадцатиметровых ударов отличались с детских лет?
– Штатным пенальтистом считался практически во всех своих командах и, как правило, партнеров не подводил. Был ли у меня секрет? Пожалуй, был один. Перед самым ударом обязательно смотрел на вратаря. Он падал в один угол, а я бил в другой. Впрочем, самое главное в этом деле — психологическая устойчивость. Когда на табло горят цифры 3:0, подходишь к мячу спокойным, как удав. Но если ситуация более сложная, нервы могут завалить.
– Но вы, судя по статистике, отличались завидным хладнокровием?
– Я-то? Нет. В игре заводился с пол-оборота. Но всегда заставлял себя собраться в нужный момент.
– А вот за пределами футбольного поля с собранностью иногда возникали проблемы. Что за история стряслась с вами накануне юниорского чемпионата Европы 1988 года?
– Женился. Супруга приехала на базу. А из этого “грандиозного” события раздули много шума из ничего. В итоге главный тренер Борис Игнатьев указал мне на выход. Три дня жил у друзей, вдруг раздался звонок Колоскова: “Давай, возвращайся и больше не чуди”. А я и не собирался. Первенство Европы мы выиграли, обыграв в финале звездную команду португальцев — 3:1. А мне вручили почти все возможные индивидуальные призы. Банда у нас тогда была сумасшедшая. А годом спустя почти наверняка стали бы и чемпионами мира среди молодежи, если бы в четвертьфинале не сваляли дурака в поединке с Нигерией.
– Как можно было проиграть встречу, за 22 минуты до окончания которой вы вели — 4:0?!
– Расслабились раньше времени. Уже видели себя в полуфинале, а там проходимые, как нам казалось, американцы. Значит, уже в финале. А там Португалия, которую мы уже обыгрывали. Пока обо всем этом думали, пропустили четыре мяча подряд, а потом проиграли по пенальти. Хотя сборная, повторюсь, у нас подобралась уникальная. Сильнее ее впоследствии уже не было.
– Чего стоила хотя бы линия атаки, в которой рядом с вами блистали Сергей Кирьяков и еще не переквалифицировавшийся в защитники Юрий Никифоров…
– Никифоров был очень хорош, но в основе обычно играл Кирьяков, а держать такого игрока на скамейке было нерационально. Вот наши наставники и решили попробовать одессита в обороне. Там он и остался.
– Вам, как я слышал, тренеры иногда и количество голов заказывали. “Давай, мол, Олег, положи им “трешку”. И вы клали…
– Клал. В Кишиневе, помнится, ко мне подошел второй тренер Нико Амираджиби, уважаемый в Грузии человек и говорит:”Сделаешь хет-трик — дам покататься на своей “девятке”. Вечером того же дня сел за руль. Такая уж у нас была команда, что о количестве голов вопрос не стоял. Стоило только разозлиться, и они сыпались, будто из рога изобилия.
– Борис Петрович Игнатьев слыл очень мягким наставником. Но на некоторые ваши проступки откровенно закрывал глаза, считая Саленко колоссальным талантом…
– Тренеры прощают, когда перед ними стоят высокие задачи, и в команде есть игроки, без которых высоких результатов не добиться. Тот же Ромарио мог проспать предматчевую тренировку, а на следующий день, как ни в чем не бывало, выйти на поле в основном составе.
ВИНА РИОХИ И ПЕРВЫЙ ЛЕГАЛЬНЫЙ ТРАНСФЕР
– Свой первый гол в высшей лиге вы забили, едва получив паспорт — в 16 лет.
– Садырин выпустил меня в концовке выездной встречи с московским “Динамо” при счете 3:3. А потом случился победный мяч. Сергей Дмитриев пронесся по флангу и нашел меня точным пасом на “пятачке”. Подстраховать голкипера хозяев решил бросившийся на линию защитник, но я пробил таким непостижимо удачным образом, что мяч прошел у него между ног. У москвичей тогда много талантливой молодежи было — Колыванов, Добровольский, только-только начали подпускать к основе из дубля Кирьякова…
– Правда ли, что вы стали первым в истории советского футбола игроком, за переход которого из одного клуба в другой были заплачены деньги?
– Да, и притом совершенно официально. До того, как я ушел из “Зенита” в киевское “Динамо”, процедура эта выглядела, по меньшей мере, странновато. Собиралась так называемая судейско-техническая комиссия — СТК, на заседании которой пятнадцать довольно далеких от футбола людей решали, может ли состояться тот или иной трансфер. А тут такой прецедент: клубы сами договорились между собой, обговорили сумму, игрок без лишнего пафоса перебрался из одного клуба в другой.
– И какой была сумма?
– Поначалу назывались какие-то баснословные цифры — полмиллиона, даже миллион. Но в итоге компенсация составила 36 тысяч рублей. Приблизительно столько же в то время стоила новая “Волга”.
– Из “Динамо” после развала Союза вы уехали в “Логроньес”, где забивали в каждом втором матче. Правда ли, что президент клуба в знак восхищения присылал вам ящиками легендарное местное вино.
– Он содержал свой винный заводик и как-то после очередной удачной игры заявил, что отныне я буду пить благородный напиток исключительно его собственного производства. С тех самых пор я и стал разбираться в винах, после чего информация о годе урожая уже не была для меня пустым звуком. В автономии Риоха, административным центром которого был Логроньо, вино было сродни идеологии. Когда ты заходил в ресторан, то о тебе судили не по одежде, а исключительно по заказанному напитку. Моей любимой маркой стала “Арданца” — классическое вино одной из самых знаменитых винных бодег Риохи.
“ПИСЬМО 14-ТИ” И “ШЛАГБАУМ” РОМАНЦЕВА
– Вернемся к легендарному матчу с Камеруном. Сколько мячей вы могли забить в той встрече при стопроцентной реализации?
– Возможностей отличиться у нашей сборной было, хоть отбавляй. Но не могу сказать, что лично я особо транжирил моменты. Более того, забил почти все. что мог. Последний пятый гол вообще положил на полном “расслабоне”: уже точно знал, что мяч упадет в сетку. Мог забить и шестой, но в выгодной ситуации предпочел отдать пас Дмитрию Радченко, который набегал практически на пустые ворота.
– Всем известна старая добрая истина: форвард должен быть эгоистом. Вы им были?
– И да, и нет. В этом вопросе, как говорится, места знать надо. К примеру, в “Динамо” такая манера игры никем не приветствовалась: здесь нужно было играть на команду. А вот в “Логроньесе” от меня ожидали именно здравого эгоизма. В смысле, нужно было брать мяч, тащить к воротам и забивать. В этом смысле очень показателен пример Андрея Шевченко. В “Милане” человек тянул на себе всю команду, потому что все время бил по воротам. А в “Челси” начал играть в пас и… сел на скамейку.
– Вашей “Золотой бутсы” и шедеврального достижения на ЧМ-1994 вполне могло и не быть, подпиши вы злополучное “Письмо 14-ти”…
– Я думаю, что, случись такая же ситуация сегодня, всей этой катавасии никогда бы не произошло. Сели бы футболисты, тренеры и представители федерации за один стол, цивилизованно обсудили бы все вопросы и пришли к общему знаменателю. А тогда вокруг сборной витала атмосфера какой-то странной вседозволенности, бунтарский дух… Я сразу сказал ребятам, что в вопросах экипировки, спонсорских контрактов, условий труда и объемов премиальных полностью их поддерживаю. Но под пунктом о снятии Садырина никогда не подпишусь. Получается, что Пал Федорыч в свое время пригласил меня в “Зенит”, а я ему нож в спину?..
– Некоторые из тех, кто принципиально стояли на своем, далеко не сразу простили “отказников”, решивших поехать на чемпионат мира. К примеру, именно так поссорились лучшие друзья Игорь Шалимов и Александр Мостовой…
– Ребят в эту историю втравили искусственно. И все хорошо знали, кто ее закрутил.
– А именно?
– Главным требованием ультиматума являлась рокировка Садырин — Бышовец. И Анатолий Федорович в случае реализации этого плана обещал ребятам выбить повышенные премиальные. Ну а лично я ни с кем не ссорился.
– Почему же тогда матч с Камеруном стал вашим последним появлением в майке сборной?
– После чемпионата мира национальную дружину возглавил Олег Романцев, сформировав коллектив преимущественно из бывших и нынешних спартаковцев. Меня же Олег Иванович технично убрал, так ничего никому не объяснив. Ему попросту не нужен был единственный игрок, чей авторитет вырос на провальном для всей команды американском мундиале. Вот и поставил передо мной пожизненный шлагбаум.
– И все же, почему “золотые мальчики” советского футбола, обыгрывавшие на юношеском уровне всех подряд, включая звездные сборные Югославии и Португалии, так никогда ничего не выиграли?
– Эта сборная развалилась с распадом Союза, после чего во всем футбольном хозяйстве началась невиданная перестройка. Перспективное поколение так и не смогло достичь всего того, на что было способно. А ведь способных ребят в стране было, хоть отбавляй. Это сейчас сборные собирают по ниточке, а тогда талантов было столько, что многих приходилось отсеивать.
ЧЕТЫРЕ ОПЕРАЦИИ И ОШИБКА ИМЕНИ “ГЛАЗГО”
– Выступавший в Испании в то же время, что и вы, Игорь Корнеев самой большой ошибкой в своей карьере назвал отказ от сотрудничества с “Барселоной” по системе “1+1”. Какой из своих поступков по прошествии долгих лет вы считаете самым необдуманным?
– Не нужно было в 95-м уходить из “Валенсии”. Имя на Пиренеях я себе уже сделал, болельщики относились с уважением — до сих пор узнают меня во время периодических приездов. Ну а пришедший в клуб Луис Арагонес прямо заявил, что собирался строить вокруг меня новую команду. Но тут подвернулось предложение от “Глазго”, куда меня приглашали под Лигу чемпионов. Приехал в Шотландию и констатировал, что по сравнению с Испанией, где футбол сродни религии, это просто небо и земля. Вот тогда-то понял: никогда нельзя уезжать из по-настоящему футбольных стран во второстепенные. То же самое из раза в раз повторяю, обращаясь к молодому поколению.
– Все тот же Борис Игнатьев давал вашей игре самую высокую оценку. Не обидно, что ваше время утекло, как песок сквозь пальцы?
– Все могло бы сложиться совсем иначе, если бы не злополучная травма колена. Я ложился на одну операцию за другой, а после четвертой понял, что просто устал. Вернуться на прежний уровень не давала боль.
– Зимой 2005 года вы в редакции “СЭ” высказали твердое намерение стать тренером. Четыре года прошло, а воз и ныне там?
– Для меня все происходящее в отечественном цеху наставников — одна сплошная загадка. Эта структура напоминает какой-то закрытый клуб, куда пускают только своих, а чужим дорога заказана. И ценны в ней вовсе не профессиональные качества, а умение вовремя подлизаться к сильным мира сего. Мне же интересно создавать конкурентоспособную команду, а не заниматься коммерцией, будучи калифом на час. Вот и жду подходящего момента.
– Да, но ожидание без практики может затянуться?
– С удовольствием поработал бы, к примеру, в клубе первой лиги, но их возглавляют преимущественно местные специалисты. Платить зарплату приезжим в условиях экономического кризиса работодатели не готовы. Кроме того, хочется не отбывать номер ради галочки, а решать конкретные спортивные задачи.
– Соответствующей лицензией обладаете?
– Да, “Диплом-А” получил несколько лет назад. Но в ближайшее время снова отправлюсь за парту. Тренерская лицензия — не водительские права. Ее нужно подтверждать. Каждые четыре года.
Источник: Динамо Киев от Шурика