12 декабря 2016-го, сразу после окончания последнего официального матча года, в котором киевское “Динамо” принимало “Шахтер“, информационное пространство со скоростью звука облетела новость: голкипер Александр Шовковский завершил карьеру. К этому были готовы — все-таки за плечами 41 прожитый год, 24 из них — посвящены спортивной карьере на самом выском уровне. Но все равно новость произвела эффект разорвавшейся бомбы и где-то затмила даже само “класико”.
Сам Александр в тот вечер присутствовал на трибунах НСК, активно поддерживал родное “Динамо“. Однако взять комментарий по горячим следам не представилось возможным — сразу после финального свистка голкипер покинул стадион, но не привычным маршрутом подтрибунных лабиринтов НСК, через микст-зону для прессы, а смешался с толпой болельщиков. Отключил телефон, а вскоре улетел на отдых. Но после возвращения в Украину перезвонил, сказал, что помнит данное FootBoom обещание об интервью.
Интервью продолжительностью в два капучино
Наше общение состоялось в центре столицы в небольшом уютном кафе, специализирующемся на кофе. Шовковский был пунктуален, и дверь открыл без одной минуты оговоренного времени.
— Вы как-то говорили, что не готовы открывать душу перед журналистами, — напомнил я в начале нашего общения его же слова.
— И не буду, — подтвердил Александр.
— А были такие интервью, в которых все же открывали душу?
— Были. Но как показывает опыт, лучше держать рот на замке.
…Мы условились поговорить полтора часа. Если провести параллели с футболом — два тайма чистого времени. Но наше общение продлилось больше. Можно сказать, что был и перерыв, и серия пенальти, в которых Александру не было равных. Шовковский отвлекался всего несколько раз: на две чашки душистого капучино, со знанием дела приготовленных бариста. А еще отвечал на приветствия посетителей, зашедших на утренний кофе, но получивших такой приятный бонус.
— Недавно в интернете появился видеоролик, на котором 10-летний Саша Шовковский дает свое первое интервью. Прошло более трех десятков лет и теперь вы не только легендарный футболист, но и дипломированный журналист. Как с высоты прожитых лет оцените то свое первое общение с прессой?
— Признаться, я не помню того интервью. Подумать только, прошло фактически 3/4 моей жизни, и все самые яркие события были уже после. Как оцениваю? Это говорил мальчик, который что-то очень сильно любит, сильно увлекается и хочет проявить себя в этом направлении как можно лучше. Он искренне говорил то, что думает, что чувствует. Дети в таком возрасте не способны на хитрые ходы, что характерно для современной журналистики, в которой есть подводные камни, скрытые мотивы и разного рода интриги.
— Видеокамера на многих действует пугающе, но вы и в юном возрасте успешно прошли этот экзамен.
— Насколько себя помню, начиная с первых своих интервью, я никогда не боялся камеры и журналистов. А полученное образование мне помогает во многих моментах при общении.
“Только жить начинаю. На пенсию ухожу”
— Пользуясь случаем, хочу поблагодарить за то, что вы даже после неудачных матчей выходили к прессе, “держали удар”. Почему ваши коллеги часто игнорируют журналистов?
— Факторов много. Это и боязнь камеры, и боязнь, что не удастся четко высказать, донести свое мнение, свои мысли. А бывают случаи, когда хочется рассказать многое, но этика не позволяет это сделать. Часто сами журналисты отбивают охоту разговаривать.
— Что имеете в виду?
— Кричащие заявления или крикливые заголовки статей. Пример из свежего, читаю: “Озил неделю не появляется на тренировках “Арсенала”! Интрига?
— Безусловно.
— А через некоторое время появляется информация, что он травмирован, у него повреждение и немец проходит курс реабилитации, тренироваться не может. В погоне за скандалами и рейтингами журналисты позволяют себе вырывать слова из контекста, выносят их в заголовок, провоцируют на прочтение. Хотя сама статья не имеет под собой никакой информационной ценности. Вообще ноль.
— Самая большая нелепость, которую вам приходилось читать о себе в прессе?
— О себе — нет. Но помню глупейшую статью о “Динамо“. После игры в Кировограде журналист написал, что с подачи Олега Лужного гол забил Сергей Беженар. Ни тот, ни другой не были в игре, более того — один вообще в заявку не попал.
— Перед тем, как идти к вам на встречу, поинтересовался у 12-летнего племянника, который фанатеет от “Динамо“, какой вопрос он бы задал Александру Шовковскому. Услышал: “Почему он все-таки решил завершить карьеру?”. С одной стороны, вопрос очевидный. С другой, получается, что ваше решение все равно стало неожиданным для людей разных поколений. Так почему Александр Шовковский решил завершить карьеру?
— Я по своей натуре человек, который проигрывать не любит. Не умеет. Не хочет. И не будет. Если что-то складывается не так, я стараюсь переломить ситуацию, стараюсь сделать все возможное, чтобы изменить ее в рамках собственных возможностей. Если не идет игра, я более усердно и целенаправленно занимаюсь на тренировках, работаю индивидуально, анализирую психологические моменты. Акцентирую на этом внимание и выстраиваю работу так, чтобы усовершенствовать свои качества, привнести новое.
Однако рано или поздно наступает момент, когда твои возможности отстают от твоего желания. В моем возрасте актуально было не столько подтянуть возможности, сколько не упустить их. В то же время молодые ребята, которые со мной работали в “Динамо“, могут улучшать качество своей игры. Они совершенствуются, познают новое. Если они открыты для этого, то учатся очень быстро. Я видел прекрасно, что и Артур (Рудько — прим.авт.), и Максим (Коваль — прим.авт.) совершенствуются. А я — стараюсь не растерять.
— Но у вас за плечами огромный опыт…
— Опыт хорош в каких-то моментах, но для того, чтобы дальше продолжать играть на таком же уровне, мне уже не хватало сил вытягивать из себя, а вытягивать приходилось фактически все. Отдавать здоровье, играть через не могу… Уже не было той уверенности, той хваткости, того огромного желания. С возрастом оно все-таки теряется.
С другой стороны, есть джентльменское соглашение с президентом клуба. Находиться в команде только для того, чтобы быть здесь — это не для меня. Мы договаривались, что так не будет. Я чувствовал, что не готов конкурировать, не готов выкладываться на сто процентов… Выкладываться-то я готов, но результата, как раньше, уже не будет. Какой смысл мучить себя и команду? Взвесив все факторы, я и принял решение завершить карьеру.
— Может, стоило потерпеть до конца сезона?
— Были такие мысли. Но я понимал, что не смогу выдержать сборы. А мучить себя и команду — не было смысла.
— Существует мнение, что многие тренеры сознательно предлагают ветеранам меньшие нагрузки, дабы организм мог с ними справиться.
— Чтобы играть на самом высоком уровне, все нужно делать на автоматизме, а для этого нужно много работать. Да, ты можешь изменить количество повторений и вместо десяти сделать шесть или семь. Но и эти семь повторений ты должен делать на максимуме. Если начинаешь сбавлять на тренировке, то сбавляешь и в игре. Я не мог уже отвечать за качество своей игры, которое соответствует марке “Динамо“.
— Решение о завершении карьеры вы принимали самостоятельно?
— Я могу советоваться, спрашивать, интересоваться чужим мнением, но решения я всегда принимаю самостоятельно. Как говорят: “Мы посоветовались, и я решил”.
— Так вы советовались?
— Да. И с президентом клуба, и с генеральным директором, и со своей семьей.
— Представляю, сколько звонков и смс посыпалось на ваш телефон, после того как эта новость облетела интернет!
— В тот же вечер я улетел на отдых, отключив телефон. Но сообщений и на моей странице в facebook, и на телефон пришло действительно много.
— Вы являетесь рекордсменом по количеству матчей в чемпионате Украины, у вас фантастический процент отраженных пенальти, существует множество других достижений. А вы сами обращаете внимание на свои показатели, на цифры?
— Мне звонили и говорили: а ты знаешь, что следующий матч станет пятисотым для тебя? Ну, класс, думаю, пятисотый. Ну и что? Важно не количество, а качество. Не то, сколько ты провел, а как ты сыграл и чем запомнился.
— “Динамо” сегодня отправилось на сборы. Впервые за многие годы без вас. Что изменилось в вашем графике?
— Почти месяц я был в отпуске и только недавно вернулся в Киев. Давайте считать, что начиная с сегодняшнего дня, я вышел на работу. Только она будет отличаться от привычной. Сегодня мой день начался с зарядки.
— Последний матч, это была игра “Динамо” — “Шахтер“, вы провели на трибуне. Почему не рядом с партнерами, пусть даже на скамейке запасных?
— Мы разговаривали с Сергеем Ребровым относительно моего участия в последних матчах. Более того, я готовился выйти на игру с “Бешикташем“. Однако погодные условия внесли коррективы, тренировки пришлось перенести в манеж. К сожалению, из-за работы на искусственном покрытии у меня воспалился ахилл и я не мог продолжать работать вместе с командой. Так что разговоры о том, что я заслужил провести в составе “Динамо” последние матчи — они беспочвенны. Играть должен в первую очередь здоровый футболист, готовый физически. А я, к сожалению, не мог. Повреждение не позволило оказаться даже в заявке.
— Много говорят о прощальном матче.
— Я не хочу сейчас говорить на эту тему. Пока нет смысла.
— Многие ваши партнеры, завершившие играть раньше, уже при деле и тренируют команды.
— А я, как говорил почтальон Печкин, только жить начинаю, на пенсию выхожу!
— Александр Головко тренирует молодежную сборную, Сергей Ребров трудится в “Динамо“, Андрей Шевченко руководит национальной сборной Украины. Может, дело в том, что все “козырные” места заняты?
— Время покажет.
— С президентом Игорем Суркисом есть какая-то договоренность относительно будущего в родном в клубе?
— Это пока только наша с президентом договоренность, она не для прессы. Ни для кого.
— На днях в Грузии состоялся турнир с участием сборных команд ветеранов. Команда Украины, которую тренирует Анатолий Демьяненко, заняла второе место, уступив в финале хозяевам. Александра Шовковского в будущем мы сможем увидеть в матчах ветеранов?
— Сомневаюсь в этом. Для того чтобы играть, нужно поддерживать форму. А у меня сломаны все пальцы, а связки на руках перебиты. Но и категорически утверждать, что не буду играть в таких матчах, тоже не хочу. Возможно, это будут отдельные поединки, к которым, конечно, нужно готовиться.
Заезд длиною в жизнь
— В последнее время практически все свои интервью вы давали на украинском языке. Трудности испытывали?
— Абсолютно нет. Мои родители разговаривают на украинском, и в общении с ними я часто перехожу на родной язык. Для меня никогда не было проблемой говорить на украинском. Якщо треба, я можу легко перейти на українську мову.
— Ваш многолетний партнер по “Динамо” Влад Ващук на своей странице в faceboook стал публиковать воспоминания, по сути, мемуары. Надо отдать ему должное, они пользуются популярностью, стремительно разлетаются по Сети. Стоит ли со временем ожидать подобных откровений и от Александра Шовковского?
— Сейчас у меня много мыслей, но их нужно систематизировать и определиться, что я буду делать, а что — нет. Что буду говорить, а что — нет.
— Ну а если вы все-таки напишете книгу, какое название будет у нее?
— “Заезд длиною в жизнь”. В нашем “Динамо” ходила такая шутка. Особенно популярной она была во времена Валерия Лобановского, когда мы на базе проводили очень много времени. Для книги нападающего тоже есть отличное название: “Вся жизнь в офсайде”.
— Владимир Маслаченко был прекрасным вратарем, а затем стал не менее замечательным комментатором. Вам была бы интересна работа в этом направлении?
— Чтобы ответить, нужно попробовать это, окунуться в дело. Но, если откровенно, комментаторы часто позволяют себе такие вещи, которые мне не очень приятны. Иногда они навязывают свою точку зрения, говорят с убедительностью. Хотя я нахожусь внутри процесса и вижу, что это мнение ошибочное. “Да как он мог так сыграть?!”, “Да как он мог так пробить?!”. А он не мог по-другому: мяч находился в таком положении, что игрок физически не мог вывернуть ногу, пробить точно.
— Уверен, что многие хотели бы посмотреть футбол в компании Александра Шовковского.
— Со мной неинтересно смотреть футбол. Я не смотрю его как болельщик. Я закрываюсь и смотрю игру с позиции правильности тактических схем, построения и взаимодействия игроков. И действия судьи стараюсь анализировать.
— То есть звуковое сопровождение вам не обязательно?
— Не обязательно — оно чаще раздражает, потому что я отвлекаюсь.
— А футбольные еженедельные программы смотрите?
— Нет.
— А матчи пересматриваете?
— В тот вечер, когда состоялась игра, я ее не смотрю. Только через день, когда эмоции улягутся, а состояние стабилизируется. В первую очередь анализирую свою игру, свои решения. Действия вратаря продиктованы желанием спасти свою команду, он ищет оптимальное решение. Но не всегда есть возможность сделать это.
— Потому что решение приходится принимать за доли секунды?
— Есть хорошая статья о подготовке профессиональных военных…
— Военных?
— Да. В ней рассказывается о том, что с ними происходит во время стресса, под воздействием страха. Они действуют на автоматизме, который выработан в процессе подготовки. Так и у футболистов. Иногда от усталости начинает отключаться сознание, поэтому и важно доводить до автоматизма свои действия. “Кто как тренируется, тот так и играет” — это актуальные слова.
В современном футболе главное это скорость и время. Умение лишить соперника возможности быстро принимать решения, поставить его в цейтнот и при этом самому затратить меньшее количество времени, правильно распорядиться мячом, создать удобства своему партнеру.
— В одном из интервью вы говорили, что после матча долго не можете успокоиться и уснуть. Казалось бы: затратив много физических сил, организм сам должен требовать отдыха. Да и в игре вы — образец спокойствия.
— Я не спокойный человек, я эмоциональный. Просто я не даю волю эмоциям, но это не значит, что их у меня нет. Выходя на поле, стараюсь завести свой организм, чтобы он работал на пониженных оборотах, но когда надо взорваться — чтобы взрывался. Это состояние очень специфическое и перед игрой мне нужно время, чтобы оказаться в нем. Но точно так же нужно время и после игры, чтобы организм раскачать в другую сторону, успокоить.
— И много времени на это уходит?
— После игры — около пяти часов, чтобы уснуть. Правда, сон — это громко сказано. Все равно спишь как побитая собака, максимум часов шесть. Да и то просыпаешься постоянно.
— Виктор Леоненко рассказывал, что после съемок “Великого футбола” также долго не может уснуть. Преодолеть стрессовое состояние ему помогает пиво. У вас есть похожий рецепт?
— Умение человека дружить с алкоголем оказывает положительный результат. Конечно, если ты не предрасположен к алкогольной зависимости и после игры ограничишься бокалом вина или ста граммами виски. Алкоголь быстро оседает, быстро успокаивает и расслабляет. Но если ты не остановишься и выпьешь больше, эффект будем совершенно другим. Лекарство от яда отличается количеством принятой дозы.
— Говорят, что сигареты также хорошо успокаивают нервы. Вы когда-нибудь курили?
— Курил, но сейчас нет.
— Кому украинский футбол должен быть благодарен за голкипера Александра Шовковского?
— Первым моим тренером был Григорий Сергеевич Матиенко, от которого я перешел к Александру Федоровичу Чубарову, дальше был Анатолий Николаевич Крощенко. Именно он убедил меня надеть перчатки и занять место в воротах. А если говорить о профессиональных качествах, то, безусловно, мне очень помог Михаил Михайлов. Отдельное спасибо должен сказать и Йожефу Сабо. Благодаря его принципиальности и характеру я в 19-летнем возрасте дебютировал в “Динамо“.
— Сабо часто упрекают в излишней эмоциональности.
— Да, он эмоциональный. Но в то же время это специалист, который любит футбол и разбирается в нем. Не забывайте, что команду Лобановского, которая играла в полуфинале Лиги чемпионов, собрал Йожеф Йожефович. Другое дело, что ему где-то не хватило времени, возможно, авторитета, чтобы донести свои требования, чтобы они были услышаны.
— Вы начинали играть в нападении?
— Нет, на позиции опорного полузащитника и центрального защитника. Но у нас не было голкипера и мы по очереди занимали место в воротах. С подачи Анатолия Крощенко я со временем переквалифицировался во вратаря. Он рассмотрел то, что другие еще не видели.
— Ваши родители связаны со спортом?
— Нет. Отец немножко играл в волейбол, но это было еще во время его учебы в техникуме.
“Ох, йо!”, — схватился за голову Семин”
— Чем продиктована ваша страсть к футболу?
— Хорошо, что тогда интернета не было. Бегал во дворе. А чем еще мальчишкам было заняться? При ЖЕКе был клуб “Чайка“, записался в секцию. Да я готов был днями там пропадать, энергии было море! А домашнее задание делал в перерыве, между уроками. Но учебе это не мешало.
— Вы дебютировали в “Динамо” в 19 лет. Насколько тренировки вратарей отличались тогда и сейчас?
— Когда я начинал играть, то вратарь мог брать мяч в руки от своих игроков. На этом весь прессинг и коллективные действия соперника в зоне атаки и заканчивался. Современный футбол требует от вратаря умения играть ногами. Это одиннадцатый полевой игрок, который принимает участие в развитии атаки, в выходе из-под прессинга. Это учитывается и на тренировках.
— Сейчас в киевском клубе также есть футболисты, которые в 19 лет уже окунулись с головой в профессиональный взрослый футбол. Можете провести параллель между поколениями?
— Совершенно разные взгляды на вещи, другие принципы. Когда я был молодым, соблазны, развлечения и интересы были другими. И жизненные ценности были другими. Также учитывайте, что скорость жизни с каждым днем увеличивается. Технологии совершенствуются, возможности расширяются. Это все влияет на молодых людей. Моя восьмилетняя дочка быстрее обучается работе с компьютером, чем я. У них это уже на интуитивном уровне. А, к примеру, мой папа мог десять раз перезвонить и уточнить, как правильно пользоваться мобильной связью.
Сравнивать нельзя, это некорректно. Неправильно. Но с этим поколением нужно работать, его нужно заинтересовывать.
— Сергей Ребров признался, что хотел бы переиграть матч с “Баварией“. А у вас есть такие матчи?
— Есть, думаю, вы их знаете. О них много писали и говорили.
— Против той же “Баварии“, матч со Словенией?
— Есть такие матчи, когда до конца не можешь понять, почему именно так произошло. Ну не идет, не твой день.
— В домашнем матче против “Баварии” два мяча из трех немецкая команда забила со штрафных. Что было не так с вашей стороны?
— Всегда можно найти ошибки. Тарнат пробивал практически с центра поля, но меня дезориентировал Янкер, находившийся на линии штрафной. Нападающий немцев сделал движение ногой, как будто пытается изменить направление полета мяча, и я среагировал. Если смотреть этот момент из-за ворот, движение Янкера видно. Что касается гола Эффенберга — он все исполнил прекрасно.
— В составе “Динамо” всегда были мастера исполнения штрафных. У кого самый сложный удар?
— У Саши Алиева был хороший удар. Непредсказуемый. Мяч мог несколько раз изменить направление. Если вратарь не реагирует на первое движение мяча, ему потом тяжело добраться до него. А мячи, которые вылетали после удара Алиева, всегда меняли направление полета. Пусть тклонение небольшое, с метр, но его хватает, чтобы дезориентировать вратаря.
Как-то на тренировке Юрий Семин, видя, что пропускаем один удар за другим, начал кричать: “Вратари, мы будем мячи ловить?!”. Говорю, вы за ворота станьте, посмотрите. Он так и сделал, после чего схватился за голову: “Ох, йо!”.
Кстати, Алиев часто оставался после тренировки и отрабатывал штрафные.
— Вы согласны с мнением, что Алиев и Милевский — игроки, которые не реализовали свой потенциал?
— В “Динамо” многие футболисты не смогли реализовать свой потенциал. Причины, по которым это произошло, кроются в самих ребятах.
— Самый талантливый игрок “Динамо“?
— Я не хочу проводить градацию. Было много хороших футболистов, но эти воспоминания останутся только в моей памяти.
Идеальный капитан
— Владислав Ващук — Александр Головко. Эта пара является эталоном центральных защитников?
— Это мои партнеры по команде. А эталон — нет такого понятия в футболе. Это звучит грубо и шаблонно.
— Назовете символическую сборную партнеров по “Динамо“?
— Не хочу. Не люблю кого-то выделять. У меня даже не было кумира среди вратарей. Этот образ был собирательным: игра на линии — один, игра на выходах — другой, игра ногами — третий. А еще харизма, характер…
— Вы не скрывали, что выходить на поле с капитанской повязкой для вас было престижно, значимо. А кто для вас в “Динамо” был образцовым капитаном?
— Юрий Калитвинцев, потом Олег Лужный. Извините, но вдаваться в подробности и характеризировать этих людей не буду.
— Они проявляли себя на футбольном поле или в раздевалке?
— Они проявляли себя везде. А если их соединить — получился бы идеальный капитан.
— У Александра Шовковского есть форвард, который огорчал его особенно часто?
— Пожалуй, испанец Рауль. Мне кажется, он мне все время забивал… У него было потрясающее чувство мяча, он грамотно выбирал позицию. Думающий футболист.
— На ваш взгляд, что мешает нашим футболистам играть столь же ярко?
— Проблема наших игроков кроется в системе образования, в интеллекте. К сожалению, многие игроки, я бы сказал даже большинство, не способны делать выводы и анализировать. Да, футболистам часто выдают авансы, предрекают большое будущее. Когда игрок начинает показывать результат, пресса начинает его возносить, писать, какой он перспективный. А когда что-то идет не так, он закрывается, оказывается в скорлупе и информация к нему перестает поступать. Как говорил Черчилль: “Совершенствоваться — значит меняться. Быть совершенным — значит меняться постоянно”.
— А вы проходили через звездную болезнь?
— Да. Если даже ты и талантливый, но не воспринимаешь требования, недорабатываешь, тебе могут дать несколько шансов. Возможно, на один больше, чем другим. Но в итоге все равно будет играть тот, кто выполняет требования и воспринимает информацию.
Когда игрок начинает думать о том, какой он талантливый (ведь об этом написано в газетах!), но в состав при этом его не ставят — значит, виноват тренер. А если не играешь, зачем тогда выходить на тренировки и выкладываться? Такая причинно-следственная связь.
— В 2001-м из жизни ушел Валерий Лобановский. Как пережили ту потерю?
— Это был непростой год для команды в целом и для меня в частности. Мы не до конца осознавали последствия тех событий. Валерий Лобановский был… Сказать “наставником” — это ничего не сказать. Учителем — тоже мало. Он давал направление развития в украинском и европейском и даже мировом футболе. Карло Анчелотти, Марчелло Липпи говорили, что многому научились именно у Валерия Васильевича. Концепции, принципам построения игры. Его подход “Мне не нужна команда звезд, мне нужна команда-звезда”, когда интересы каждого подчинены командным, актуален и сейчас.
— Лобановский практиковал индивидуальные беседы?
— Со мной он не общался. Возможно, считал, что я еще не готов к этому. Он вообще старался вратарей не трогать. В основном все “шишки” доставались тренерам вратарей. Но не скрою, мне бы очень хотелось пообщаться с ним. Валерий Васильевич знал индивидуальный стороны игрока, был достаточно сильным психологом и понимал, кому какой подход нужен.
— Самая запоминающаяся установка тренера?
— Перед матчем с “Барселоной” в Киеве Валерий Васильевич сказал: “Вы не бойтесь, там играют такие же футболисты, как и вы. Только они, возможно, зарабатывают чуть больше”. Тогда мы были уверены в себе, у нас была потрясающая команда.
— Влад Ващук вспоминал, что в ответном матче представители “Барселоны” делали все возможное, чтобы вывести вашу команду из равновесия. К примеру, не предоставляли поле для тренировки. А вам что запомнилось?
— Есть такая примета: задом на стадион заезжать нельзя. Но, когда наш автобус подъехал к “Ноу Камп”, водитель начал сдавать назад. Все напряглись, и устремили взгляды на Валерия Васильевича. Как он отреагирует, что скажет? Но тренер был невозмутим, словно все происходящее вокруг его нисколько не касалось. Он всегда говорил: чем хуже, тем лучше.
— Самая серьезная травма у вас случилась в начале 2006 года, перед мундиалем. Во время спарринга вы столкнулись с игроком ФК “Москва” Романом Адамовым. Вы не только лечили сломанную ключицу, но и занимались с психологом, чтобы научиться прощать…
— В посттравматическом периоде присутствуют разные мысли: почему так случилось, почему со мной, что будет дальше? С помощью психолога легче пройти через это.
Когда я выхватил у доктора снимок сломанной ключицы и взглянул на него, то понял, что у меня есть возможность успеть восстановиться к ЧМ. Вернувшись в Киев, перенес операцию в клинике доктора Линько. Плюс выработал для себя систему: с утра у меня были занятия на базе, проходил всевозможные процедуры, ультразвук, магниты и прочее. После этого ехал к китайцам на иглоукалывание. А заканчивал день в кабинете психолога. Старался избавить свой организм от внутреннего негатива, который мешал, давил. Это и чувство страха, это и обида на сложившуюся ситуацию, обида на человека.
— Вы форсировали события?
— Безусловно, но я давал себе отчет в этом. Я понимал, что времени у меня не так много — чемпионат мира на носу. Ситуация из разряда: пан или пропал. Тогда я ходил по лезвию бритвы.
— В итоге вы не только успели восстановиться, но и стали настоящим героем четвертьфинала, не пропустив в серии послематчевых пенальти ни одного мяча. Швейцарцы получили дырку от сыра.
— Однозначно свои плоды принесла работа с психологом. Во время пенальти чувства захлестывают, а это мешает сконцентрироваться, принять правильное решение. Мешает энергетическому контакту с оппонентом, который идет бить. А в тот момент я был совершенно расслаблен и на ментальном уровне физически ощущал, что и как игрок собирается делать. Мне только оставалось использовать свою технику, чтобы не помешать ему пробить туда, куда он хочет. Туда, где буду находиться я.
— То есть психологически вы заставляете оппонента пробить в нужный вам угол?
— Нет. Я просто пытаюсь понять, в какой угол он собирается пробить и делаю все, чтобы он туда и пробил.
— Для вас имело значение, каким мячом приходится играть?
— Безусловно. Мячи каждой фирмы имеют индивидуальные характеристики. Самые тяжелые для меня — мячи “Ротейро”, это 2002 год. В 2006-м году на чемпионате мира также неудобные мячи были, и тот гол, который я пропустил от итальянцев, из серии, когда мяч вильнул.
Плюс немногие знают, что мне тогда приходилось играть со спицей в ключице. Как ни старался, не удавалось полностью абстрагироваться от болевых ощущений.
— А обезболивающее?
— Нельзя, ведь есть допинг-контроль.
— На последнем Евро большинство голов было забито в нижний угол. Это самая трудная зона для вратарей?
— Не знаю, не анализировал. Я рассматривал каждый эпизод по отдельности.
О Срне и Степаненко
— Не могу не затронуть тему украинского “класико”. Матчи “Динамо” и “Шахтера” часто не ограничивались периметром футбольного поля и не заканчивались с финальным свистком. Недавно был скандал, связанный с Дарио Срна, который позволил себе обидные слова в адрес “Динамо“, за которые позже извинился. Вы, как капитан, с ним общались на эту тему?
— Нет. Несколько раз пересекались, но не затрагивали такие темы. Понимали, что мы соперники на футбольном поле и именно там наше соперничество и заканчивается. Мы не были друзьями, но у нас нормальные отношения.
— Другой пример. Ваши слова, адресованные Тарасу Степаненко, повлекли за собой цепь событий. “Шахтер” расценил их как провокацию, подстрекательство фанатов и предоставил игроку и его семье охрану. Может, стоило тогда промолчать?
— Если бы после игры у меня была возможность сесть, посмотреть видео, разобраться спокойно во всем, я бы не сказал того, что сказал. Но на тот момент, под воздействием психоэмоционального состояния, я принял другое решение. Я не считаю, что в моих словах было что-то провокационное, их просто не так интерпретировали. И это еще один момент, который я не люблю в журналистике. Ты говоришь одну фразу, а ее преподносят по-другому.
Подчеркну, у меня нет негативного отношения ни к одному из футболистов. После матча эмоции часто захлестывают. А если еще и футболисты до игры были “подогреты” высказываниями тренеров… Это были эмоции, связанные с конкретным матчем, у меня не было желания сделать кому-то плохо.
— Вы сказали, что тренеры своими высказываниями “подогревали” футболистов еще до матча. Мирча Луческу, наверное, умел завести публику как никто другой?
— Он сейчас так же поступает в “Зените“.
— Станет ли без Луческу отечественное “класико” не таким принципиальным?
— В советское время центральным противостоянием было “Динамо” — “Спартак“, сейчас — “Динамо” — “Шахтер“. Такие матчи должны быть, они востребованы всегда, это только подогревает интерес к футболу.
— Отечественный футбол потерял с уходом Луческу?
— Странный вопрос. Сегодня вообще тяжело говорить о развитии, учитывая ситуацию, в которой находится наша страна. Нам бы не потерять те позиции, которые есть — это уже будет результатом и достижением. Посмотрите, у нас количество клубов сокращается, их финансовое состояние падает. Но даже если сохраним эту базу, думаю, так как раньше, уже не будет. Будут более сбалансированные бюджеты у клубов, будут развиваться детские школы.
— Как вы относитесь к симуляции на футбольном поле?
— Больше за то, чтобы все было по делу. Если выраженная симуляция — должно быть наказание, даже постфактум.
Мотивация для Хачериди
— Вы закончили играть в 42. Как думаете, когда наступает критический возраст для спортсмена?
— До 27–28 лет футболист чаще всего работает на внутреннем энтузиазме. Внутри все горит от желания играть. Но перешагиваешь этот рубеж, и огонь начинает потихоньку угасать. На его место приходят медные трубы понимания, профессионализма, характера, отношения к себе и ответственности. Ответственности перед своими партнерами.
Если футболисту сделали больно, а он не сдержался и ответил, заработав удаление, то он подвел команду. Нужно уметь терпеть и работать на общий результат. Сейчас ответственности стало меньше, хотя и в наше время было много ребят, которым тяжело было сдержать эмоции.
— Тому же Евгению Хачериди, создается впечатление, не нужно даже серьезного повода, чтобы вспыхнуть и нагрубить судье или чужому игроку…
— Мне сложно понять его поведение. Он набрасывается, начинает кричать… Но последние два года он стал вести себя более спокойно.
— Слышал, будто вы на правах старшего товарища проводили с ним воспитательную работу. Это так?
— В начале сезона Хачериди получил одну карточку за разговоры, потом — вторую, и его выгнали с поля. Нам пришлось доигрывать матч вдесятером, но мы выиграли. Когда зашли в раздевалку, я ему сказал: “Женя, если будет карточка, а тем более удаление, которое повлияет на результат, в раздевалку можешь не заходить”. Я его предупредил и повторял это с периодичностью раз в два месяца, чтобы он помнил и не забывал. Вот и вся мотивация.
— Ходили слухи, что устным напутствием с вашей стороны тогда дело не ограничилось…
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
— В вашей карьере также были удаления. Все помните?
— Их было три. С запорожским “Торпедо“, с “Реалом” и с “Шахтером“. Во всех трех случаях меня удаляли за фол последней надежды.
— Сергей Ребров, анализируя выступления “Динамо” в первой части сезона, заметил, что команда забивает практически столько же, как и в чемпионском сезоне, но пропускать стала в два раза больше. В чем причина?
— Сложно ответить на этот вопрос. Да и некорректно. Как показывает опыт, то, что происходит внутри коллектива, должно там и оставаться.
— Насколько сказалась потеря Александара Драговича, который летом подписал контракт с “Байером“?
— Трансфер Драговича сказался на мотивации некоторых игроков.
— Вы всю карьеру провели в “Динамо“. Но ведь наверняка вас звали в другие клубы?
— Знаю, что были реальные предложения. Но сейчас об этом нет смысла говорить.
— У вас был агент?
— У меня была договоренность с Шандором Варгой. Если бы у меня был вариант с зарубежным клубом, он был бы моим агентом. А в Украине мне агенты были не нужны.
— А вам было интересно общаться с коллегами, которые поиграли в иностранном чемпионате?
— Да. Но такие разговоры происходили нечасто.
— Вы владеете иностранным языком? Английский знаете?
— Не так хорошо, как хотелось бы. Как раз собираюсь над этим поработать.
О болельщиках
— Поведение болельщиков на аренах — больная тема родного футбола. Постоянные санкции, штрафы, дисквалификация стадионов… Интересно узнать ваше мнение на этот счет, как спортсмена, который пользуется авторитетом.
— Что касается болельщиков, то я всегда старался быть им благодарным за поддержку и преданность. Однако многих вещей не понимаю. Болельщики ведь хотят, чтобы слышали только их. Мне было бы неприятно прийти на стадион с маленьким ребенком, зная, какие там порой звучат речевки. Говорят, что это культура футбола… Иногда критерий поддерживания своей команды заключается в том, чтобы задавить, уничтожить, оскорбить команду соперника. Этот момент для меня достаточно спорный. Поддерживайте свою любимую команду, а не опускайтесь до того, чтобы унижать команду соперника! А файер-шоу, а летящие петарды?.. Но это мой субъективный взгляд.
— Как бороться с хулиганами?
— С помощью законодательной базы привлекать к ответственности за содеянное правонарушение. К сожалению, наш менталитет такой, что часто уговоры не действуют.
— Домашний матч с “Генгамом” в рамках Лиги Европы был остановлен из-за драки на трибунах. Вы тогда оставили ворота, перемахнули через рекламные ограждения и бросились в самую гущу. Неужели не боялись, что может достаться и вам?
— Нет. Я понимал, что под угрозой оказалась жизнь человека и нужно срочно вмешаться в ситуацию.
— Откройте секрет, как нужно себя вести, когда вас провоцируют чужие болельщики?
— В 2005 году сборная Украины на выезде обыграла команду Греции со счетом 1:0, фактически обеспечив себе выход с первого места и поездку на чемпионат мира в Германию. Перед игрой местные болельщики начали бросать петарды, которые падали в нескольких метрах от меня. Они взрывались и ярко вспыхивали, но я не обращал на это никакого внимания. Через пять минут им стало неинтересно и меня оставили в покое. Это из той серии, когда к вам пришли с подарком, дают его, а вы не берете.
— Но это жестко.
— Вот. Здесь получается то же самое.
— В вашей жизни сейчас есть место бывшим одноклубникам?
— (После паузы — Прим.авт.) Пока нет.
— С одним из своих экс-партнеров, Виталием Ревой, вы стали кумовьями. Конкуренция за место в воротах не помешала?
— Как видите.
— Виталий, как и вы, углубляется в философию. А еще очень щепетильно относится к питанию. Если бы рядовой обыватель оказался в вашей компании, как думаете, ему не было бы скучно?
— Виталий умеет излагать мысли, умеет донести до собеседника свое мнение. И философские книги к этому не имеют никакого отношения. Просто образованность и эрудированность… С ним интересно.
О литературе, китайской подделке и пародиях
— Вы как-то говорили, что очень хотите научиться кататься на лыжах…
— Я уже умею.
— …Но самым большим вашим увлечением по-прежнему является дайвинг?
— Да. В ближайшие дни мои друзья как раз улетают позаниматься им, но без меня. Я и так много отдыхал в последнее время.
— Какая максимальная глубина вашего погружения?
— 35 метров. Но я не иду на рекорды. Для меня важно само удовольствие, душевное состояние и прекрасная компания.
— Какими соцсетями вы пользуетесь?
— Я есть в instagram и facebook.
— Вы отвечаете на вопросы, если поступают личные сообщения?
— Не всегда. Но иногда делаю исключение.
— Недавно мониторил instagram и обратил внимание, что настоящим хитом среди футболистов и тренеров является книга “Пеп Гвардиола“. Она у вас тоже есть?
— Нет, не читал.
— А что из литературы вас может увлечь? Удается ли вообще найти для этого время?
— Чаще всего читаю, когда мы летим куда-то или находимся на базе. К примеру, в Неаполь беру с собой книгу, возвращаемся после игры, и я ее, как правило, заканчиваю. Это страниц 400–500.
— Вы проходили курсы скорочтения?
— Нет, просто быстро читаю. Рекорд? Как-то за день прочитал “Код да Винчи”. Мне подарили на день рождения. Я взял ее в отпуск, по прилету открыл, прочитал одну страницу и понял, что если начну читать, то уже оторваться не смогу. Поэтому лег спать, утром проснулся, начал, и вечером уснул только тогда, когда дочитал полностью.
Недавно перечитал всю серию книг американского писателя Томаса Харриса о Ганнибале Лекторе: “Красный дракон”, “Молчание ягнят”, “Ганнибал” и “Ганнибал. Восхождение”.
— По этим книгам сняты фильмы.
— Фильм — это жалкая китайская подделка. После прочтения в очередной раз убедился в этом.
— Лучший подарок для вас — это книга?
— Раньше я бы сказал, что это время, проведенное в кругу близких людей.
— А вы часто делаете подарки?
— Нет. Нужно чаще. Я задумываюсь об этом.
— Недавно вы в очередной раз стали объектом для шуток со стороны “Студии Квартал 95”. Как вы относитесь к их творчеству и к таким номерам?
— У меня замечательные отношения с Александром Пикаловым. Знаком я и с Володей Зеленским, и с Валерием Жидковым. Ребята пишут очень смешные интересные шутки. Иногда бывают и неудачные, на мой взгляд. Но в целом я совершенно спокойно отношусь к подобному.
— Где вас чаще можно увидеть: в театре, на концертах?
— Чаще всего — на стадионе. А как будет в будущем, посмотрим.
— Вы закончили тренерские курсы, являетесь обладателем диплома категории А. Вам было интересно во время учебы?
— Очень интересно! Почерпнул для себя много нового. В принципе, я на многие вещи уже смотрел по-другому. На курсах убедился, что иду в правильном направлении.
— Если бы Александр Шовковский делал интервью с самим с собой, то с чего бы начал, какой вопрос бы задал?
— Наверное, подготовился бы хорошо. Думаю, для журналиста очень важно прочувствовать настроение и найти те темы, в рамках которых готов говорить собеседник. Постарался бы раскрыть их как можно шире.
— Вы как-то говорили, что наиболее интересное интервью дали журналисту France Football. Чем оно особенное?
— Когда это было?
— В 1998 году.
— Прошло почти 20 лет и мне сложно вспомнить детали. Но в моей жизни было много интересных интервью. Однако бывает и так, когда из раза в раз повторяешь одно и то же, отвечаешь на одни и те же вопросы. Интервью ради интервью — какой в этом смысл? Каждое интервью должно что-то нести, открывать маленькую частичку интервьюируемого…
Источник: FootBoom.com