Интервью “Футбол 24″ с полузащитником киевского “Динамо” 1976-81 годов, а также сборной СССР, большая карьера которого трагически закончилась уже в 24.
В 19 он выиграл золото чемпионата СССР. Годом раньше дебютировал в сборной страны и стал одним из самых молодых дебютантов еврокубков в истории украинского футбола. Трудно поверить, но еще раньше он выиграл титул чемпиона Европы в составе юношеской сборной. Кажется, Александр Бережной очень спешил жить и собрать все возможные трофеи.
Случайно или нет, но его большая карьера закончилась фактически в 24. Далее было то, о чем лучше не вспоминать. В свое время Александр Николаевич успешно играл против обладателей “Золотого мяча” Беккенбауэра и Симонсена, заставлял неоднократно нервничать Лобановского, но относился ко всему этому очень сдержанно и спокойно. Даже сейчас Бережной редко веселится и признается в излишней флегматичности. “Улыбнись хоть для фотографии”, – говорит теща Любовь Максимовна. “Ты же знаешь, что я постоянно такой хмурый”, – отрубает Александр Николаевич.
К концу нашего разговора легенда “Динамо” существенно оживляется и на лице появляется еле заметная улыбка. Хотя радоваться действительно нечему – большие проблемы со здоровьем, оборванная карьера и, как он сам говорит, искусственные суставы, которые не болят. И все же гостям в доме Бережных всегда рады – добром и позитивом здесь делятся даже тогда, когда реальность по-настоящему сурова.
– Александр Николаевич, вы не часто появляетесь в прессе, ведете непубличный образ жизни. Последние сведения о вас – тренерская деятельность в ДЮСШ “Звезда”.
– С тренерством я уже тоже закончил. На футболе бываю редко. 15 лет отработал на Отрадном в филиале “Динамо“. Последние два года тренировал детей в ДЮСШ “Звезда”. Работу бросил – ходить трудно.
– Когда мы впервые договаривались о встрече, года два назад, вы говорили об определенных проблемах со здоровьем. Как чувствуете себя сейчас?
– Сильно беспокоят колени. Есть проблемы с глазами – катаракта. Прошел два хирургических вмешательства. А еще была операция на бедре. Вот такой мой список проблем. Искренне благодарен Игорю Суркису и киевскому “Динамо” за помощь.
– С глазами ситуация улучшилась?
– Существенно. Я вообще не видел – темнота. Сначала на левый глаз сделали, потом на правый.
– На стадионе вы не бываете, но по телевидению футбол смотрите?
– Да, за “Динамо” всегда болею. “Шахтер” постоянно в еврокубках поддерживаю. А еще очень люблю “Ювентус“.
– Давно фанатеете?
– Еще с юности – только перешел в “Динамо” и в Европе за туринцев начал болеть. Любимый футболист? Никогда его у меня не было. Просто команда классная.
– В город выбираетесь нечасто, но друзей из мира футбола по телефону часто слышите?
– При встрече могу со всеми пообщаться, но тесно общаюсь с двумя Владимирами – Лозинским и Бессоновым. Время от времени созваниваемся.
– Пишут, что родились вы в Суходольске на Луганщине. Давно там были?
– Последний раз еще с момента переезда в Киев. Съездить хотел бы, но такой возможности нет. Родных посещал во время календарных матчей “Динамо“. Родителей я давно оттуда перевез, а родственников на Луганщине фактически не осталось.
– Ваш отец работал на шахте. Если бы не футбол, пошли бы его путями?
– Мое детство прошло на Кубани. Предки моего отца – кубанские казаки. Жили мы там недолго и отец отправился в Абхазию, где также работал на шахте в Ткварчели. А уже оттуда семья отправилась в Суходольск. Кстати, родился я еще в Абхазии, именно в Ткварчели. Насчет шахт, то я даже под землей ни разу не был. С детства знал, что буду спортсменом. В моей жизни были легкая атлетика, баскетбол, бокс, но футбол победил.
– Вам повезло, ведь вы попали в Луганский спортинтернат. Что вам дало это известное заведение?
– Главное – это “закалка”. Дисциплина, жесткий режим… Судите сами – подъем в 6 утра, дальше обязательно зарядка, а затем обучение, тренировки. Мне иногда казалось, что нам было труднее, чем в армии. Вступил в интернат сам, родители даже не знали.
– В состав различных сборных СССР вы попали еще задолго до совершеннолетия. Каким образом можно было выиграть конкуренцию у сотен кандидатов, претендовавших на одно место?
– Меня заметил на одном турнире в Харькове Михаил Коман. Сначала он порекомендовал мою кандидатуру в “Динамо” из интерната, а затем и в сборную.
– То есть за “Зарю” так и не сыграли ни одного поединка?
– За главную команду не играл, только за дубль. В последнем туре даже поехал в Ростов на игру с основой, но остался в замене и на поле не вышел. Я молодой был – мне только 17 исполнилось.
– Много лет спустя ваш трансфер пресса будет называть примером административной селекции киевского клуба. Вы помните свое первые эмоции, когда приехали в столицу?
– Во-первых, вариантов у меня было немного. Если бы не переход в “Динамо“, то я бы готовился к армии. В лучшем случае – меня ЦСКА ждал. Лобановский пригласил в кабинет, где я и написал заявление. Понимал, что это большая честь. Мало того, что в такую команду приглашают, да еще и будто уговаривают.
– О магии Валерия Васильевича ходят легенды. Ваши впечатления от разговора с выдающимся тренером?
– Самое интересное, что я совсем не волновался. Очень внимательно смотрел на тренера, рассматривал. Обратил внимание на манеры, разговор. Как будто изучал его, но не могу сказать, что переживал.
– Ваш первый успех пришел тогда, когда вы уже были игроком “Динамо“. Однако связан он был с другой командой.
– Да, в 1976-м в составе сборной я стал чемпионом Европы среди юношей. Команда была что надо: Бессонов, Хидиятуллин, Дараселия, Шенгелия, Насташевский… Группу прошли на одном дыхании без пропущенных голов. По итогам турнира Витя Насташевский стал лучшим бомбардиром.
– Юношеские сборные преимущественно славятся своими дружескими коллективами. У вас тоже так было?
– Многие ребята представляли Украину, было несколько грузин, дружили мы и с москвичами. Грузины, кстати, общительные ребята. Виталий Дараселия, рано покинувший этот мир, был очень позитивным и хорошим человеком. Лидера как такового у нас не было, но я бы отметил Володю Бессонова – разнопланового исполнителя, который мог закрыть любую позицию.
– Динамовец Виктор Каплун, который также играл с Бессоновым в юношеской сборной следующего созыва, рассказывал, что Владимир мог качественно сыграть на шести позициях. А еще партнеры часто отдавали ему мяч и несколько минут могли отдыхать.
– Худой, жилистый, выносливый. Это все о Бессонове. Сейчас мы, к сожалению, нечасто вспоминаем с ним те времена, хотя и такое бывает. Наши нынешние разговоры, в основном, о жизни.
– В сборных следующих созывов вас выбрали капитаном…
– После матчей с “Баварией” и “Боруссией” тренеру Валентину Николаеву моя игра была по душе. На следующий поединок “молодежки” вышел в статусе капитана. Не помню, с кем играли, но тогда уступили.
– В “Динамо” вместе с вами пригласили Бессонова, Хапсалиса и Бобаля. Последний в Киеве преимущественно выступал за дубль, а потом вообще перешел в “Карпаты“.
– У Матвея была физика слабенькая. Ему не хватало сил выдерживать нагрузки Лобановского. Хапсалис, на мой взгляд, мог лучше карьеру провести. Один из самых талантливых исполнителей, которых я только видел. Что помешало? Его, наверное, надо спрашивать.
– Вам хватало здоровья на протяжении всего матча летать по своему правому флангу. Однако в Киеве это была не единственная ваша позиция на поле…
– Впоследствии меня перевели в полузащиту. У Лобановского была “фишка” – если в команде соперника был сильный индивидуалист, тогда он давал мне задание закрыть его. Кроме указания играть персонально, я должен был еще и к атакам подключаться. Силы было достаточно, поэтому любил действовать по всему полю. Бог здоровьем не обидел. Мы с Виктором Колотовым всю черновую работу выполняли. Имели задание забрать мяч и начать атаку.
– Адаптировались в Киеве быстро?
– Мне что за шахту играть, что за “Динамо” – не имеет значения. Звездная болезнь? Нет, такого у меня не было. Наверное, психология особенная у меня. Вышел на поле, задачу выполнил и все. Хотя не буду кривить душой – на первых тренировках пережил шок. Ну как шок? Просто вчера видел этих звезд по телевидению, а сейчас с ними мяч гоняешь. Особенно ждал знакомства со своим любимым Мунтяном. Все детство им восхищался. Поэтому даже не так встречи с Валерием Васильевичем ждал, как общения с кумиром Мунтяном. Когда здоровался, то мурашки пробежали.
– В команде вы имели возможность узнать другого Мунтяна. Уже не с картинки, а лично.
– Это чудесный человек. Когда мы выиграли бронзовую медаль, то первым меня поздравил именно Владимир Федорович. “Тааак, молодой, с первой медалью тебя!”. И по спине похлопал. Молодежь, в принципе, всегда с уважением относилась к старшим.
– Наибольшим авторитетом считался Евгений Рудаков?
– Он, а также Анатолий Коньков. Бывало и такое, что Лобановскому помогал и был неким представителем от команды.
– Нагрузки Валерия Васильевича в тренировочном процессе очень трудно переносились?
– Мне кажется, что они были даже слишком интенсивными. Видимо, в какой-то момент даже начала появляться деспотия от главного тренера. Часто игроки мышцы растягивали, ноги ломали… Не тренировки, а убийство. Психологически было даже непросто – пришел к кровати и упал. На погодные условия также никто внимания не обращал. По колено в болоте? Ничего страшного.
– На вашей памяти были такие партнеры, которые не выдерживали этого?
– Сергей Малько из “Металлиста“. Как-то уже был на исходе, а Лобановский крикнул: “Сергей, доработай”. Малько не выдержал и ответил: “Я вам что? Лошадь?” Ребята начали успокаивать партнера.
– Коллектив не бунтовал?
– Не знаю, насколько широкой общественности известна история, но в 1976-м Валерия Васильевича хотели снимать с должности. “Старики” немного взбунтовались и пошли против него. Мунтян и Рудаков организовали собрание. Молодежь попросили не вмешиваться. О чем шла речь, не знаю.
– Главная причина?
– Нагрузка. Произошло это накануне игры с “Днепром“. Тренера отстранили и руководство поставило условие: “Выиграете – Лобановского снимают”.
– Проиграли…
– 1:3. Не нарочно. Большинство игроков поддерживало тренера. Хотя “Днепр” выиграл по делу. Лобановский остался.
– Парадокс, но уже в следующем сезоне команда стала чемпионом. Как думаете, благодаря чему такой нереальный контраст?
– Лобановский сразу попрощался со старшими ребятами и подключил молодежь: Бессонова, меня, Лозинского. Произошла перезагрузка и команда заиграла.
– Тот сезон стал успешным для Олега Блохина. В 1977-м он в пятый раз стал лучшим бомбардиром чемпионата СССР. Олег Владимирович – сложный человек?
– Характер у него высокомерный. У каждого свои недостатки. Хотя не могу сказать что-то об Олеге плохое. Звездная болезнь? Нет, скорее, это такое постоянное состояние. Он был сам по себе. Хотя мы нормально общались, нас, молодых, в гости приглашал. Блохин с Буряком тесно дружил.
В “Динамо” часто так по парам общались. Я общался со сверстниками: Бессоновым, Лозинским, Хапсалисом. Трошкин, например, с Матвиенко. Валерий Зуев со всеми примерно одинаково дружил. Хотя в коллективе проблем с микроклиматом не было.
– Когда пишут о вашей игре в “Динамо“, то часто вспоминают о выигранной вами конкуренции у Владимира Трошкина.
– У нас конкуренции, как таковой, не было. Когда я дебютировал, то Трошкин готовился покинуть Киев и переходил в “Днепр“.
– Ваши фирменные проходы по флангу очень полюбились болельщикам. Раскройте секрет – это импровизация или указание Лобановского?
– Такой задачи не было. Есть возможность – подключайся и подавай. Прежде всего должен был отработать со своим игроком, а уже потом думать об атаке. Наши навесы до автоматизма отрабатывали на тренировках. Каждый из футболистов атакующей линии имел свою зону и вбегал туда во время подач. Лучше всего в штрафной чувствовал себя Владимир Онищенко. Играл идеально на опережение – ничего не боялся.
– “Динамо” – одна из первых команд, которая применяла персональную опеку. Вы упоминали, что часто получали такие задания от тренера. Навыков хватало?
– В Киеве действительно вводили этот элемент. Мы подробно разобрали тактические моменты – если тебя соперник “забирает” с собой, то партнер занимает твою позицию. Главная цель – не дать принять мяч оппоненту.
– Какова роль в тренировочном процессе принадлежала Олегу Базилевичу?
– С коллективом он общался не слишком тесно и его помощь видел только Лобановский. Пожалуй, работали вместе над тактикой и многими игровыми моментами. Футболисты могли обратиться с бытовыми вопросами именно к Лобановскому. С этим в “Динамо” был очень серьезный порядок. Валерий Васильевич решал любые бытовые вопросы.
– Квартира, машина – не проблемы?
– Квартира – да, с авто было сложнее, надо было выигрывать. Раз в два года и его можно было получить. Что касается жилищных условий, то секретарь ЦК КПУ Владимир Щербицкий помогал футболистам без колебаний.
– В сентябре 1976-го вы стали самым молодым украинским дебютантом еврокубков. Ваше достижение не могли превзойти в течение 14-ти лет. Что чувствовали, когда в 18-летнем возрасте выходили на игру Кубка чемпионов с “Партизаном“?
– Обычные, будничные ощущения. Знаю, не особо интересно… Я молодым был, поэтому как раз ничего не понимал. Старшие ребята, возможно, переживали, а я относился к этому спокойно. Такая уж у меня психология. Я от природы очень спокойный, неэмоционален, флегматичный.
– Помните, что могло вывести вас из равновесия?
– Однажды в расположении сборной в Италии мне начал “пихать” Блохин. Я не выдержал, ведь претензии были не по делу. Повышенным тоном ответил: “Олег, опустись уже немного на землю”.
– Когда выходили на четвертьфинал Кубка чемпионов против “Баварии” в 1977-м, фамилии Зеппа Майера, Шварценбека, Беккенбауэра, Румменигге и Хенесса не впечатляли?
– Никакого значения. На меня эти звезды не давили. Ребят это волновало, а мне было все равно. На лицо не смотрел – делал свою работу. Первенство шахты, Высшая лига СССР или Кубок европейских чемпионов – все равно.
– И все же это противостояние с мюнхенцами является одним из самых запоминающихся в вашей жизни?
– Отложилось в памяти, потому что я должен был забивать. Оказался на ударной позиции и неплохо пробил. Майер уже не мог помочь – бросался в другой угол. Помешала перекладина. Это при счете 1:0 в нашу пользу. Впоследствии вместо меня Петя Слободян вышел и забил еще один гол, который вывел нас в полуфинал.
– Со следующим соперником менхенгладбахской “Боруссией” итог был зеркальным – победа 1:0 и поражение 0:2. Оппоненты также были впечатляющие: Берти Фогтс, Аллан Симонсен, а на скамейке Удо Латтек. Вы как-то сказали, что после той игры не спали всю ночь…
– Да потому что и там мог забивать. На последних минутах пробивал с левой в ближнюю “девятку”, но вратарь потянул. Сам не знаю, как он спас ворота. Этот момент мне не снился, но не мог забыть о нем несколько лет. Мы же в финал могли выйти. Кстати, в 1978-м забивал в похожем стиле в ворота московского “Динамо“. Наш стадион находился на реконструкции в связи с подготовкой к Олимпийским играм. Поэтому играли во Львове на “Дружбе”. Я с дальней дистанции загнал за шиворот Гонтарю правой и мы победили 1:0.
– В обеих встречах с немцами киевский “Республиканский” собрал более 200 тысяч болельщиков. Что чувствует человек, когда выходит на поле в таких условиях?
– Стадион как загудит – голова кружится. Люди, которые заполняли трибуны – придавали сил. Фантастика!
– Лобановский в книге “Бесконечный матч” посвятил вам не одну строку. Суть написанного – тренер доверял, но вы потеряли себя сами.
– Эта история небезосновательная. Получил я травму колена, сделали мне операцию. Выписали из больницы, восстановился, а Лобановский не подпускает в состав. Так и сорвался… Не сильно, бутылку шампанского за вечер. Было такое.
– Это единичный случай?
– Да, серийности не было. Затем я из-за травмы на Олимпиаду не попал. Тогда начал режим нарушать. Жалею ли? Просто мог дольше выступать на высоком уровне. Но от проблем никуда не деться – колено, позвоночник… Выходишь на игру, получил уколы и играешь. Это уже сейчас искусственные суставы не болят.
– Справиться с тяжелыми физическими нагрузками мог помочь алкоголь?
– Дело не в этом. До травмы я никогда не употреблял. Это потом началось… Я ведь даже не курил. Нагрузки сказались. Эти штанги – не у одного меня сейчас проблемы. Искусственные связки поставили мне. На улицу даже трудно выйти. В основном по квартире перемещаюсь.
– В сборную СССР вас приглашал Никита Симонян. Ваши впечатления от работы с ним положительные?
– Человек он добродушный, как для тренера – даже слишком мягкий. Мне кажется, что игрокам не в меру много позволял. Не все его слушались. Футболист мог не обратить внимание на замечание, а Симонян мог смолчать.
– Не хватало дисциплины той сборной?
– Фактически тогда в расположение приезжали с целью отдохнуть. У Лобановского такое не проходило.
– В сборной кроме киевлян вы встречались с Кипиани, Дегтяревым, Гуцаевым, Ярцевым, Гавриловым… Атмосфера была хорошая?
– Никаких проблем. Существовала дружба, которая даже до последнего времени продолжалась. Кипиани – не футболист, а профессор. Грузины все были хорошими ребятами. С улыбкой вспоминаю, как Бессонов говорил Чивадзе: “Скажи ноль”, а тот отвечал: “Нол”.
– В главной команде страны вы имели возможность познакомиться с нападающим “Пахтакора” Михаилом Аном, который впоследствии погиб в авиакатастрофе. Его считали одним из самых талантливых игроков Узбекистана.
– Очень техничный футболист. Хорошо видел поле, мог управлять игрой. Думаю, его ожидало хорошее будущее.
– Кто-то в 20 лет только начинает путь в футболе, а вы уже стали чемпионом СССР, сыграли в полуфинале Кубка чемпионов и имели опыт выступлений в сборной. Воспринимали такую славу традиционно спокойно?
– Абсолютно, ни капли эйфории. Воспринимал как должное и просто работал.
– “Динамо” вы покинули из-за разногласий с Лобановским?
– Я в армии еще не был и в 28-летнем возрасте меня призвали. Таким образом начал выступать за киевский СКА. Альтернативы не было, поэтому вынужден был идти. Мог только выбирать: московский ЦСКА или киевский СКА. В течение месяца прошел подготовку в Новомосковске. Принял присягу и продолжил выступления в СКА.
– Еще в вашей жизни была симферопольская “Таврия“.
– И та ужасная авария. Даже сейчас чувствую ее последствия. Особенно испытал это на собственной голове. Что сказать – мне еще повезло. Мои одноклубники оба погибли.
– Сергей Туник сразу, а Виктор Королев через несколько месяцев…
– Витя пролежал в больнице, но его спасти не смогли. Хотели меня во всем обвинить. Жена Королева убеждала следствие, что это я был за рулем.
– Произошло это на Севастопольском шоссе после матча с минским “Динамо“.
– Возвращались на базу с ребятами. С нами еще один товарищ-болельщик был. Мы с ним на заднем сиденье ехали. Сергей Туник вылетел из машины и головой ударился о бордюр… Мы же не виноваты – следствие это доказало. На нас налетела машина, произошел удар бок о бок. Наше авто отбросило в столб. От удара я потерял сознание. Руль сильно травмировал внутренние органы Королеву. Машина, кстати, загорелась. Хорошо, что это произошло возле остановки транспорта.
– После этого вы на год попрощались с футболом.
– Фактически это был конец для меня. Немного поиграл за киевский СКА у Виктора Фомина. Получилось так, что быстро начал и так же быстро закончил свою карьеру. Если бы не авария, то мог бы еще побегать. Даже вариант с возвращением в “Динамо” был. Говорили, что Лобановский меня просматривал.
– В последней профессиональной команде в вашей жизни вы встретились с Вячеславом Першиным…
– Да, удивительно, но это был мой первый тренер. Случилось так, что и последний. Вместе с ним черкасский “Днепр” вышел во Вторую лигу.
– Когда человек заканчивает с футболом в 30 лет, имея к тому же серьезные проблемы со здоровьем, руки могут опуститься…
– Мне было трудновато, появилась ностальгия. Начинаешь прокручивать все возможности, которые были. Анализируешь и переживаешь. Фактически на два года дома закрылся. Ничего не хотелось, немного в чемпионате города играл. Вернула в себя тренерская работа. Работал в Киевской области, а затем поехал в Чернигов к Виктору Грищенко, с которым “Единство” из Плисок вывели во Вторую лигу и выиграли Кубок Украины среди любителей.
– Кроме тренерской работы у вас была еще одна специфическая, хотя и формальная…
– Да, числился проводником в поезде. Выступал за киевский “Локомотив” на чемпионате города. Обязанности полноценно никогда не выполнял. Только на море с ребятами ездил. “Давай с нами в Севастополь!” – предлагали. Почему нет? Вот я и на море ездил и в футбол играл.
Источник: ФУТБОЛ 24